Я пишу "каждый из нас", а в уме добавляю: "кроме тех, на кого биокомпьютер перестал обращать внимание, записав в неисправимые грешники". У неисправимых грешников тоже есть код, но, как правило, какой-нибудь дикий, трудновыполнимый или вообще невыполнимый. Коды биокомпьютера можно перевести на русский язык, но иногда, извините, получается матерщина. У закоренелого грешника код может быть на агонию. Этот код даже теоретически набрать невозможно, не убив этого человека. Зато во время агонии происходит считывание и сброс информации, отпускание грехов, и человек умирает абсолютно счастливым, с блаженной улыбкой на губах. Его посетила благодать.
     А весь-то грех этого человека зачастую заключается в том, что отец его был крут на расправу и все норовил ''спустить со своего сына шкуру, чтобы он вырос человеком". Закодировал, ничего не скажешь. Сын всю жизнь после этого живет неудачником, с задавленной стрессом психикой, и ничего хорошего до самого смертного часа ему не светит. Таких "неисправимых грешников" в России пруд пруди.
     А знаете, почему отец хватался за ремень? Потому что это было его собственным кодом! И он это подсознательно чувствовал. Примерно раз в полгода папашу этого надо было укладывать носом вниз, спускать штаны и, извините, пороть. Четыре-шесть крепких ударов - и это был бы совеем другой человек.
     Когда биокомпьютер не перегружен, ему достаточно трех минут, чтобы полностью считать всю информацию с человека, сличить ее с собственным досье, совершить сброс излишков информации и решить судьбу любого из нас. Но наша мораль не позволяет мужу, придя домой, честно попросить жену оказать столь странную услугу. Впрочем, я не слыхала, чтобы жена просила о чем-то подобном мужа. Однако столь интимное желание получить по заднице регулярно возникает у очень и очень

=========стр. 157==========

>> следующая страница

Все страницы:



Текст книги может быть перепечатан только при условии указания прямой сслыки на этот сайт как на первоисточник.
Елена Перепёлкина,

© perepelkina.com